Саврасов - коренной москвич. Он родился 12 (24) мая 1830 года в семье небогатого торговца-галантерейщика, жившего в Гончарной слободе на Швивой горке, и был крещен в приходе церкви великомученика Никиты, у Яузы. Детские годы Алексея прошли в основном в заповедных уголках Замоскворечья - семья жила то на Якиманке, то на Пятницкой улице, то у Калужской заставы.

Влечение к искусству пробудилось рано: к двенадцати годам Алексей самоучкой уже научился неплохо владеть кистью и писал гуашью и акварелью пейзажи с изображениями модных в то время романтических мотивов, вроде "Извержения Везувия" или "Бури на море" (в духе Айвазовского), охотно раскупавшиеся по дешевой цене торговцами с Никольской улицы и у Ильинских ворот. Но путь в большое искусство оказался нелегким.

Поступив в 1844 году в Московское училище живописи и ваяния (МУЖВ), он, по-видимому из-за болезни матери и протестов отца, желавшего видеть в сыне помощника в купеческом деле и даже выгонявшего его "из квартиры за страсть к живописи, на чердак", был вынужден прекратить учебу.

И только в 1848 году, благодаря помощи учеников МУЖВ Александра Зыкова, Сергея Грибкова и преподавателя Карла Рабуса, а также просвещенного обер-полицмейстера Москвы генерал-майора И.Д.Лужина, прослышавшего о "необыкновенных художественных способностях" Алексея, он смог продолжить образование в пейзажном и перспективном классе училища, возглавлявшемся Рабусом.
Имя Карла Ивановича Рабуса ныне известно немногим. А когда-то, в середине XIX века, его роль в отечественном, московском искусстве была поистине велика. Образованнейший русский художник, друг Александра Иванова, он сочетал увлечение философией и литературой с серьезным интересом к естественным наукам. Окончив петербургскую Академию художеств и довольно долгое время проведя в Германии, Рабус подружился с одним из крупнейших писателей-романтиков Людвигом Тиком и автором известного труда Иконография ботаники Карлом фон Рейхенбахом. Впитал важнейшие идеи современной эстетики и живописи.

По возвращении в Россию он поселился в Москве, а с 1844 года по инициативе игравшего видную роль в художественной жизни Москвы Михаила Орлова (некогда близкого к декабристам) начал преподавать в МУЖВ, сумев плодотворно применить достижения западноевропейской культуры соответственно особенностям русской живописи и став учителем ряда замечательных пейзажистов.

В то время художественное освоение природы в России стояло перед сложной задачей: каким образом, не теряя обретенного в сентиментально-романтическую эпоху идеального чувства натуры как единого прекрасного целого, приблизиться в ее изображении к чувствам и мыслям реальных людей, национальной истории и повседневной жизни. В этом направлении шла и литература: поздний Пушкин, Гоголь (друг Рабуса), Аксаков, молодой Тургенев.
Особенно благоприятна для освоения родной природы была атмосфера культурной жизни Москвы, этой "большой деревни", где с конца XVIII века жили традиции карамзинского "сочувствования с природою", где с особым вниманием и любовью изучали русскую "почву", быт народа.

Москвичом по рождению и по духу творчества был Алексей Венецианов, который, по словам современника, первым из русских живописцев "подсмотрел природу на месте", "жизнь провел и деревне с поселянами, срисовывал сельские виды, беспрестанно учился и поле, размышлял на гумне, на сельских праздниках, замечал изменения света в разные часы дня, и различную пору года, при различной погоде".

Важным этапом утверждения новых принципов пейзажа стала и деятельность "доброго Рабуса" (слова Венецианова). В лучших из исполненных им украинских, крымских и прежде всего московских пейзажей документальная точность "видописи" соединилась с романтической эмоциональностью.
Влюбившись в Москву, Рабус, пожалуй, первым из художников сумел передать красоту старых московских храмов в их связи с природой, льющимся с неба светом (как говорили романтики - "идеальным, сияющим в пространстве"), изображая их то в таинственном ночном освещении ("Вид Спасской башни в Московском Кремле при луне"), то осененными цветистой радугой ("Вид на Алексеевский монастырь"), то на фоне закатного неба ("Стены Новодевичьего монастыря в Москве"). Его кисти принадлежат поэтические виды Москвы с Воробьевых гор и изображения тогдашних московских окрестностей: Кускова, Филей, Царицына, Архангельского.

Именно Рабус открыл для русской живописи красоту Звенигорода, впоследствии ставшего своего рода "Барбизоном" московских художников ("Вид Саввинской слободы под Звенигородом").
Но при всей ценности живописи Рабуса главным его вкладом в развитие русского искусства стала педагогическая деятельность. Обладая незаурядным даром слова (Александр Иванов считал каждое его письмо "подарком"), он умел приобщить своих воспитанников к пониманию высоких задач живописи как выражения высоких идеалов бытия, передать им прочные знания основ мастерства рисунка и живописи.
Кроме того, Рабус читал лекции по эстетике и теории красок на основании сочинений Леонардо да Винчи, А.Р. Менгса и И.В. Гете.

Ученики изучали историю искусства, копировали классические образцы и в то же время много работали на натуре вместе с наставником, подчеркивавшим, что самый великий учитель - сама природа. И хотя при отсутствии в программе училища общеобразовательных предметов далеко не все ученики (в основном - выходцы из крестьянских и купеческих семей) могли в полной мере усвоить уроки учителя, лучшие воспитанники пейзажного класса конца 1840-1850-х годов становились образованными, широко мыслящими художниками.

Это относится и к таким ученикам Рабуса, как Владимир Аммон, Лев Каменев, Михаил Бочаров, Константин Герц и другие, но, прежде всего, конечно, - к Саврасову.